В театре никому не было известно о том, что приходится переживать Марии Федоровне. Были арестованы один из руководителей нелегальных марксистских кружков Дмитрий Лукьянов и несколько его друзей. Они сидели в тюрьме и ждали суда. В сибирскую ссылку Дмитрия Лукьянова не отправили, он стал отбывать воинскую повинность. А других арестованных приговорили к каторжным работам. По просьбе Марии Федоровны Савва Морозов дал 10 тысяч рублей для покупки им теплых вещей и продуктов, оказал денежную помощь их семьям.
Савва Морозов оставался надежным другом Марии Федоровны, она передавала ему экземпляры «Искры» и другую политическую литературу. По ее просьбе Савва Морозов давал немалые средства в распоряжение РСДРП.
Вскоре М. Ф. Андреевой было поручено новое ответственное задание — обеспечить безопасность Н. Э. Баумана. За ним, уполномоченным ЦК партии большевиков, по царским законам «преступником № 1», шли по пятам полицейские ищейки. Николай Эрнестович бежал из тюрьмы (в который раз!). У него была «чистая» явка: квартира М. Ф. Андреевой. Он уже нелегально жил в этой квартире несколько дней. Никто, кажется, нового жильца не приметил. Только домашний повар стал удивляться тому, что у Марии Федоровны сильно возрос аппетит: вместо одного обеда стала есть два.
…Она вышла из здания театра. Уселась в сани. Кучер заботливо укутал ее ноги медвежьей шкурой. К саням подошел один из поклонников ее театрального таланта жандармский полковник Джунковский и доверительно сообщил ей, что полиции, кажется, известно, кого она прячет у себя дома.
Мария Федоровна не поняла: то ли полковник знает какие–то факты, то ли выдумывает их. Но меры следовало принять незамедлительно. Войдя в квартиру, Андреева сразу же рассказала все Н. Э. Бауману. За углом уже стояли рысаки Саввы Морозова, кучер приехал по срочной просьбе М. Ф. Андреевой. И кучером был… сам Савва Морозов. Он отвез Н. Э. Баумана на квартиру Василия Ивановича Качалова, где революционер жил несколько дней. А потом он нелегально поселился в доме Саввы Морозова на Спиридоновке.
…Лето 1903 года. Оно останется на всю жизнь в памяти Марии Федоровны: Андреева поехала в Женеву, чтобы лично познакомиться с Владимиром Ильичем Лениным. Более уважаемого человека для нее не было. Она знала: с молодости Ленин весь свой ум, все свои силы и энергию отдавал делу революции, делу рабочего класса. Его жизнь — постоянный подвиг во имя борьбы за счастье трудящихся всего мира, за коренное преобразование условий жизни всего трудового человечества. Мария Федоровна изучала многие работы В. И. Ленина, читала его статьи в «Искре», понимала его решающую роль в создании партии. Она немало слышала от видных деятелей РСДРП о замечательных качествах Владимира Ильича — о его величайшей прозорливости и мудрости, простоте и скромности, непримиримости к классовым врагам. Это был истинный вождь трудового человечества.
Владимир Ильич заочно знал М. Ф. Андрееву, много доброго слышал о ней как о талантливой актрисе, бесстрашном агенте «Искры». Об этой обаятельной женщине и благороднейшем человеке ему рассказывали П. А. Красиков, Л. Б. Красин, Н. Э. Бауман.
Мария Федоровна твердо решила лично познакомиться с В. И. Лениным.
Ее сын Ю. А. Желябужский позднее писал: «Летом 1903 года, во время поездки за границу, в Женеве Мария Федоровна знакомится с Владимиром Ильичем… Владимир Ильич дал ей партийную кличку «Феномен» (исключительное, необычайное явление), хотя сам он ласково и дружески всегда звал ее просто Марией Федоровной».
В. И. Ленин жил в Женеве в рабочем предместье Сешерон, на улице Шмен приве дю Фуайе, в доме № 10. Н. К. Крупская об этом доме вспоминала: «В Женеве мы поселились в пригороде, в рабочем поселке Сешерон, — целый домишко заняли: внизу большая кухня с каменным полом, наверху — три маленьких комнатушки. Кухня была у нас и приемной. Недостаток мебели пополнялся ящиками из–под книг и посуды…»
В этом домике и произошла первая встреча М. Ф. Андреевой с В. И. Лениным. Они вместе заходили в кафе «Ландольт» на живописном берегу Женевского озера. Кафе было излюбленным местом встреч русских эмигрантов, они проводили там время досуга за кружкой пива или чашкой кофе, вспоминали далекую Россию, обсуждали назревшие задачи деятельности РСДРП.
Дружескими, откровенными и трогательными были беседы В. И. Ленина и М. Ф. Андреевой. К большому сожалению, Мария Федоровна не оставила воспоминаний о встречах в Женеве с Владимиром Ильичем. Но многие люди, с которыми она впоследствии работала, помнили ее вдохновенные, полные душевного огня рассказы о незабываемых беседах с Владимиром Ильичем, после которых, как она говорила, у нее окрепли крылья.
В. И. Ленин интересовался жизнью в России. Мария Федоровна стремилась полнее отвечать на его вопросы. Рассказала о том, как нелегко доставать деньги для нужд партии. Говорила об удивительном фабриканте Савве Морозове, который помогает социал–демократам.
Долго беседовали о Московском Художественном театре, о новаторстве К. С. Станиславского и В. И. Немировича–Данченко. Часто заходил разговор о Максиме Горьком. В. И. Ленин читал все написанное Алексеем Максимовичем и радовался его успехам на литературном поприще. Было известно, что В. И. Ленин просил Е. Д. Стасову и других соратников присылать ему из России произведения Горького. Если не было возможности выслать экземпляр нового рассказа или пьесы Горького, Владимир Ильич советовал товарищам переписывать их от руки и посылать ему такой текст в Женеву.
В. И. Ленин просил М. Ф. Андрееву и впредь выполнять работу финансового агента партии.
Вместе с В. И. Лениным в беседах с Марией Федоровной принимала участие Н. К. Крупская. С Надеждой Константиновной М. Ф. Андреева вспоминала Литейную гимназию, в которой они некоторое время учились, преподавателей и соучениц.
Н. К. Крупская в статье «Ленин и Горький» вспоминала:
«Владимир Ильич очень ценил Алексея Максимовича Горького как писателя. Особенно нравились ему «Мать», статьи в «Новой жизни» о мещанстве — сам Владимир Ильич ненавидел всякое мещанство, — нравилось «На дне», нравились песни о Соколе и Буревестнике, их настрой, любил он такие вещи Горького, как «Страсти–мордасти», как «Двадцать шесть и одна»».
У В. И. Ленина Мария Федоровна с интересом увидела открытки с фотографиями артистов Московского Художественного театра в ролях в спектакле «На дне», была среди них и фотография М. Ф. Андреевой в роли Наташи. Оказалось, что после большого успеха спектакля «На дне» группа эмигрантов социал–демократов издала фотографии артистов Художественного театра в гриме и костюмах персонажей из спектакля. Тираж для заграницы в то время небывалый — 10 000 экземпляров. На издание денег, конечно, не было, но русских эмигрантов в Женеве знали, и открытки им отпечатали в кредит. Комплекты открыток в конвертах с надписью «Типы Горького из пьесы «На дне» в изображении артистов Художественного театра» сдали для продажи в книжные магазины и почтовые киоски. Все жившие в русской колонии эмигранты купили по комплекту. Каждый не только приобрел, но и обязательно развесил эти открытки в своей комнате. Весь тираж открыток был со временем распродан, и касса социал–демократической партии получила определенную сумму денег.
Из Женевы Мария Федоровна уехала под впечатлением встреч с Владимиром Ильичем, необычайно окрыленной его доверием, глубоким уважением к ней. В. Д. Бонч–Бруевич вспоминал: «Получив личную рекомендацию Ильича, Андреева с новой силой продолжала выполнять функции финансового агента партии».
* * *
После возвращения в Россию М. Ф. Андреева продолжала революционную работу. В архиве Института марксизма–ленинизма при ЦК КПСС хранятся любопытные документы из переписки редакции газеты «Искра» с Д. И. Ульяновым. Вот что писала из Женевы Н. К. Крупская: ««Феномен» заявил, что за ним подглядывают и в настоящее время он не может быть полезен (сбором денег), но что в марте у него будут деньги».
За Марией Федоровной возобновляется негласная полицейская слежка. На нее заводится в полиции досье. Ее фамилия попадает в списки лиц неблагонадежных.
Марии Федоровне надо быть особенно осторожной: она «официальный агент» ЦК партии, и от нее партия ждет денег. Андреева вскоре выполнила просьбу Н. К. Крупской — секретаря редакции «Искры» — и послала деньги, что подтверждает другой документ из переписки. «Дорогие друзья! — сообщала Надежда Константиновна. — Послала вам через Гарсона 1000 рублей — это через «феномена». Подробности письмом. 2/Х 1903 г.».
Администрации Художественного театра стало известно, что актриса М. Ф. Андреева попала в разряд «подозрительных» лиц — за связь с членами Московского комитета РСДРП (так было сказано в донесении Московского охранного отделения), за то, что является «одной из знакомых Алексея Пешкова (псевдоним М. Горький), крайне неблагонадежного в политическом отношении».
Горький все чаще приезжает в Москву и каждый раз бывает в ее доме. Их дружба крепнет. Мария Федоровна в курсе всех литературных дел Горького, знает его планы.
Постепенно в их взаимоотношениях проявляется чувство более глубокое, чем дружба. Савва Морозов дружески предупреждает Андрееву: «Милый друг, берегитесь, Вы начинаете его любить, а с Вашим характером Вы можете так ахнуть, что все к черту полетит, и генерал, и семья, и даже театр, что будет хуже всего».
Слова эти вначале показались Марии Федоровне нелепыми: слишком велико было ее уважение к Горькому.
Работать в Московском Художественном театре ей становилось все труднее. В. И. Немирович–Данченко признался А. П. Чехову в письме, что «трещина в труппе медленно, но растет».
Марии Федоровне приходилось многое терпеть. Не потому, что ей хотелось во что бы то ни стало остаться в театре. Положение актрисы этого театра, широкие светские связи в разных кругах общества давали ей возможность успешно продолжать подпольную деятельность, которая стала главным делом ее жизни.
Об обстановке в доме ее племянник Алексей Леонидович Желябужский вспоминал:
«Собирались обычно в столовой, Сидя в своем любимом кресле, Мария Федоровна разливала чай, с интересом прислушивалась к оживленным спорам, которые велись на всевозможные темы: от философских до литературных, главенствовали, конечно, «политические».
Свежую информацию приносил С. Т. Морозов. Как председатель Промышленного комитета, он часто бывал в Петербурге и бывал в правительственных кругах. Мучимый противоречиями своей нелегкой и сложной жизни, которая и приведет его к психическому недугу, Морозов, привязанный к Марии Федоровне всей душой, выполнял ее просьбы, хотя знал, что многие из них совершенно не касались ее лично, а были просто–напросто выполнением Андреевой ее революционного долга».
После появления Горького на этих вечерах основой разговоров стали литературные темы: творчество Горького вызывало особый интерес. Его о многом расспрашивали, просили прочитать что–либо из новых произведений. Он же предпочитал читать какой–нибудь из понравившихся ему рассказов Чехова или Леонида Андреева.
Каждую среду в доме М. Ф. Андреевой бывали актеры Качаловы — Василий Иванович и Нина Николаевна, Москвины и любимец всех артистов, душа «капустников», режиссер Леопольд Антонович Сулержицкий. Приезжали А. Н. Тихонов, М. Горький, Л. Андреев, И. Бунин.
