Дорогая Мария Федоровна!
…Три дня тому назад уехал в Мустамяки Алексей Максимович. Пробыл он здесь три дня, жил у нас, так как у Критов больны дети и боятся, что болезнь эта — дифтерит. Состояние здоровья А. М. оставляет желать много лучшего — кашляет, налицо довольно сильный бронхит, похудел. Старались беречь его здесь как только можно, Иван Павлович надеется, что в Мустамяках А. М. быстро поправится, если же через несколько дней не произойдет заметного улучшения, то решено пригласить хорошего доктора.
Москва произвела на Алексея Максимовича, видимо, очень слабое впечатление — все мысли его из Киева. Рассказывает о нем без конца, и очень много и очень хорошо о Вас.
…От Алексея Максимовича я узнал, что 15 [ноября] был Ваш бенефис и сошел очень хорошо. Очень пожалел, что не знал этого раньше и не послал Вам поздравлений.
Личные дела мои неважны. Общество, где я служу, прогорает, и не сегодня-завтра всех нас из него погонят. Общественные настроения отвратительны. Все время такое ощущение, как будто сидишь в угарной душной избе. Голова и болит и кружится. Впрочем, все это в порядке вещей! Где теперь искать довольных людей?! Это или сумасшедшие, или дураки! А потому грешно жаловаться и личными невзгодами отравлять и без того отравленных людей.
…На днях собираюсь в Мустамяки, проведать Алексея Максимовича и отвезти Ваши письма, которые скапливаются здесь. Вы ведь знаете, что почтой они попадут в Мустамяки на восьмой-десятый день.
От Юры по телефону знаю, что Вы нездоровы. Надеюсь — ничего серьезного?
Шлю Вам сердечный привет, целую руку.
А.
Печатается впервые в третьем издании этой книги по оригиналу, хранящемуся в ЦГАЛИ, ф. 2052, ед. хр. 41.
