3. 4. 9141
Московский свободный театр
Пишу Вам, дорогая Мария Федоровна, на бланке умирающего Свободного театра, который покидаю все-таки с грустью; с грустью, ибо с его смертью засыпают мои широкие перспективы2, мои планы и возможность делать то, что всей душой хочется… Дальше — опять та же постылая оперетта с ее пустотой, пошлостью, всякими танго и прочими «ценными достоинствами», от которых я, мне казалось, ушел уже без возврата.
Сел писать пасхальное поздравление, а начал с чего-то панихидного и противного. Беру себя за жабры и буду излагать все, что помню за время Вашего отсутствия. Прежде всего о будущем разветвлении блаженной памяти Свободного театра. В начале поста по инициативе Марджанова было собрано заседание, на коем присутствовали Носенков, Балтрушайтис, Таиров, Подгаецкий, Коонен, Асланов и Ваш покорный слуга. На заседании этом был предложен вопрос о создании нового театра на широких конституционных началах с самым нелепым репертуаром. Затем было поручено члену этого заседания, Таирову, составление бюджета будущего предприятия, который к следующему заседанию уже был готов и сумма баланса которого, если мне не изменяет память, была около 300 тысяч (помимо стоимости постройки театра, который должен быть выстроен кем-то и сдан милой компании за 45 тысяч в год; театр вместимостью на 1400 мест). Бюджет принят восторженно, и только оппозиция (Монахов) приняла его довольно прохладно, ибо в нем было много несуразностей. Затем приступили к самому главному — к составлению устава будущего товарищества. Вот отсюда уже пошло без восторгов. Таиров, автор устава, лишал Марджанова права руководить делом, а ставил его лишь исполнителем воли учредительного собрания, на что тот никак согласиться не мог. Ораторы собрания начали обмениваться перлами красноречия, потрясая всякие основы риторики, но все тщетно: Марджанов гордо покинул собрание. Оставшиеся постановили не печалиться и ни в коем случае не просить Марджанова о возвращении. После ухода центра оппозиция (Монахов) очень ехидно запросила о средствах на покрытие бюджета. Председатель ответствовал, что средства будут изысканы путем приобретения пяти тысячных паев покровителями искусства и он уже знает таких, которые обещали приобрести в общей сложности… четыре пая. После такого ответа оппозиция безмолвно и без внешнего проявления какой бы то ни было гордости вышла и из собрания и из состава будущего товарищества. В тот же день в помещении Бюро встретились центр и оппозиция. Центр искал какого-нибудь перемещения в провинцию, а оппозиция создавала оппозицию предстоящего делегатского съезда. На днях узнал, что товарищество остановилось на мысли создания «Камерного театра».
Затем я попал на зубок к О. В. Гзовской, решившей уйти из Художественного театра. Она предложила мне службу у себя, то есть нигде, так как своего театра у нее не будет, а спектакли будут ставиться в клубах и частью вывозиться в ближайшие подмосковные города. Долго мы разговаривали и почти пришли к чему-то более или менее реальному, но в конце концов я струсил выступать только в клубах и почетно бежал с поля переговоров под крылышко оперетты.
В течение всего поста жил «общественной жизнью», то есть был делегатом на 2–м актерском съезде3, работал в нескольких комиссиях и теперь почил на лаврах: выбран в состав московского совета Театрального общества. Титул очень длинный и в высшей степени «важный» в смысле положения в обществе.
Марджанов подписал режиссером на несколько постановок в Ростов-на-Дону. Так прозаически закончилась карьера одного из директоров Свободного театра.
Теперь я немножко разгрузил себя сообщениями о всяких делах и с легким сердцем приступаю к самой сущности моего послания. В мае и в течение первой половины июня я буду выступать в Питере в театре «Луна-парк» и, конечно, очень хотел бы видеться с Вами и с милым Алексеем Максимовичем, которого я просто-напросто полюбил. Если Вы будете в Питере и если не поленитесь, то черкните — и самый первый визит будет к Вам.
Если бы всякое упоминание нами вас и о вас выражалось бы, как принято думать у нас, русских, икотой у вас, то, честное слово, вы оба давно бы обратились к доктору. Дня не проходит, чтобы у нас дома не вспоминались бы или Вы, или Алексей Максимович. Так уж по одному этому вы можете себе представить, как бы хотелось нам повидаться с вами.
После светлой заутрени мы, разумеется, не отставая от прочей матушки Руси, будем набивать себе желудки всякой пасхальной снедью, и я прежде всего хлопну добрую рюмку влаги за ваше здоровье и мысленно похристосуюсь с вами. Пошли вам господь много, много доброго, покойного, счастливого…
Александра Владимировна всей душой присоединяется ко мне, и оба мы радостно кричим вам обоим: Христос Воскрес, милые!!!
Горячо любящие вас обоих
Монаховы
Лихов переулок, 2
- Публикуется по авторизованной машинописи, хранящейся в Архиве А. М. Горького. ↩
- … с его смертью засыпают мои широкие перспективы… — Талантливый артист Монахов тяготился своей работой в оперетте. Но и Свободный театр не оправдал его надежд. Вместе с Андреевой он вынашивал план создания товарищества для организации своего прогрессивного театра (см. здесь его воспоминания). ↩
- … был делегатом на 2–м актерском съезде… — Речь идет о Втором делегатском съезде Российского театрального общества, который состоялся в марте 1914 г. ↩
