1 июля 1904, Куоккала
Получила сегодня Ваше письмо, милый друг мой Александр Николаевич, и ужасно обрадовалась. Я уже давно все вспоминала Вас. На днях даже написала бы Вам, даже если бы не получила Вашего, но это хорошо, что получила, так как я немного беспокоилась за Вас — каково-то Вам живется, и думала, что Вы так долго молчите потому, что потеряли наш адрес.
В понедельник уеду на гастроли — адрес: Новгородская губерния, Старая Русса, театр — мне.
Алексей Максимович здоров пока, благополучен, увлечен казачеством, волнуется военными событиями, чувствует приближение писательского запоя, а пока что играет в крокет, городки, в лапту, ездит на лодке, умудрился хлопнуть себя по ноге палкой так, что она у него болит, ступить не может, но лихорадок не повторялось и на вид он поправился и посвежел. Очень Вам кланяется и говорит, что рад будет Вас повидать.
Я очень много занималась все это время, потрухиваю очень, и чем ближе дело, тем все больше и больше. Как пройдут первые спектакли — сообщу. То мне кажется, что я нашла что-то новое, сильное, красивое и что это действительно талантливо, то — что все никуда не годится, я сама самая заурядная актриса и лучше бы мне заняться фельдшерскими или еще какими-либо прозаическими науками. А. М. говорит, что это даже с ним бывает, но меня это что-то мало утешает и я злюсь на себя подчас до того, что так бы, кажется, разбила себя на куски.
Живем мы здесь весьма недурно, только лето до сих пор нас не баловало: вчера был первый теплый день и ни разу не начинал лить дождь, а то все время как из ведра лил, с перерывами, раз по десяти в день. Как жаль, что Вы сюда приехать не можете! У детей здесь масса игр, и они очень довольны. Иногда Юра погрустит, что до сих пор лошади нет, да и то не очень. Все пока здоровы, все кланяются Вам очень. Из Москвы убрались окончательно, квартиру свою сдали, А. А. [Желябужский] переезжает жить с родителями (!) в двух смежных квартирах, в том же доме, где они жили.
И мы нашли себе в Петербурге на Сергиевской, недалеко от Фонтанки, очень хорошую квартиру, где будут жить дети и Криты и где и мне есть на случай приезда комната, и А. М. комнатушка. Вот Вам и все наши новости.
Митя [Лукьянов] сидит в Москве, грустит все, бедняга мой. Зову его в Петербург, не знаю, что из этого выйдет, но думаю, что он так сжился с нашей семьей, что вряд ли ему теперь без нас поживется. Он что-то поговаривает о поступлении на медицинский факультет. Не знаю, что решит. […]
До свиданья, милый друг, крепко жму Вашу руку, славный Вы человек! Катя и Володя кланяются. Пишите.
Ваша М.
