Март 1904, Москва
Мой покойный дядя — Николай Осипович Ракшанин, — который был и моим другом и моим учителем, внушил мне глубокую и нежную любовь к Вашему дивному таланту. Нет — гораздо больше. К той обаятельной женской душе, которая согревает этот талант.
Выходя из театра, мы с ним всегда сосредоточенно молчали. Мы боялись, чтоб кто-нибудь с нами не заговорил. Мы бережно, как святыню, выносили из театра, лелеяли любовно в своей душе то золотистое просветление, которое вливалось от Вас. И вот — незаметно для меня самого — в моей груди постепенно создался Ваш обаятельный образ. Он стоит там, разливая немеркнущий свет.
И перед его глазами проходят мои мысли, мои чувства. Он — высший суд. Он говорит мне о чудесной красоте, зовет к ней, обещает ее. Он неудержимо заставляет меня искать лучшей жизни. Он требует от меня, чтобы я сам стал лучше, как можно лучше. Вы — обещание идеальной жизни; Вы — призыв к прекрасному. Вы — самая чарующая греза.
И вот теперь Вы покидаете Москву1. А я, быть может, скоро уеду из России. И этим я немного хочу оправдать свою просьбу к Вам. Пришлите мне на память Вашу карточку, а если можно, и две — Раутевделейн и без роли. Мне хотелось бы их иметь. Мне хотелось бы жить с ними. А если Вы сочтете возможным исполнить это мое желание — я пишу на всякий случай адрес: Воздвиженка, д. Фаста, кв. № 11 — Арнут, для А. Тимофеева.
Всего хорошего.
С уважением А. Тимофеев
Письма-отклики на уход Андреевой из Художественного театра написаны после прощального спектакля «Вишневый сад», в котором она исполняла роль Вари.
Печатаются впервые в настоящем издании этой книги, по оригиналам, хранящимся: первое письмо — в ГБЛ, ф. Чехова, а остальные — в Архиве А. М. Горького.
Позднее Андреевский писал Станиславскому по поводу ухода Андреевой из МХТ:
↩«Прискорбно, что из вашей труппы исчезла «божественная». Как-никак без нее не обойдетесь. А Германова тяжела и нудлива до отчаяния. Только и пригодилась она в «Слепых» Метерлинка.
Ах, глупенькая, глупенькая, Марья Федоровна!
Кстати. Не окажете ли вы мне особую нежность и дружеское одолжение. Я где-то видел у вас в альбоме группу из «Шейлока». Нельзя ли мне прислать снимок? Там есть Марья Федоровна — Джесика, в серьгах. Удивительная! Это тем более ценно, что «ее уже нет» (16 января 1908 г. Музей МХАТ, Архив К. С.).
