Актриса, рожденная под знаком крысы

К 140-летию со дня рождения (2008 год)

Если верить звездочетам, то представительницам прекрасного пола, рожденным в год Крысы, успех у мужчин обеспечен. Этим они обязаны магическому знаку Зодиака, под которым родились. «Крысы» привлекательны, воспитаны, образованны и умны. Они обладают развитой интуицией и мудростью, а в общественных делах способны и предприимчивы. Именно такой и была Мария Федоровна Юрковская, в замужестве Желябужская, известная под сценическим псевдонимом Андреева.

Родилась Мария Юрковская в Санкт–Петербурге в 1868 году. Ее родители, выходцы из обедневших дворян, работали в Александринском театре. Отец — главным режиссером, а мать — актрисой. После окончания гимназии Мария продолжила обучение в драматической школе. Она мечтала об иллюзорном театральном мире, творческой атмосфере в кругу актерской братии, но все это пришло значительно позже. Выйдя замуж за действительного статского советника Андрея Желябужского, Мария погрязла в домашнем быте. К счастью, муж был не только высокопоставленным чиновником железнодорожного ведомства, но и страстным поклонником театрального искусства. В Тифлисе, где супруги Желябужские жили около пяти лет, они выступали в спектаклях, организуемых Артистическим обществом. Именно там, оттачивая первые сценические образы, очаровательная дебютантка впервые покорила многочисленных зрителей многогранностью своего нераскрытого таланта. Затем последовал переезд в Москву, где Марию ожидали театральные подмостки Общества искусства и литературы, учеба в консерватории.

В 1898 году Мария Желябужская (сценический псевдоним Андреева), актриса Московского Художественно–общедоступного театра, а затем и знаменитого МХАТа. Ее наставники, пользующиеся популярностью, Константин Алексеев–Станиславский, Владимир Немирович–Данченко и Надежда Медведева. Мария, постигшая многие секреты актерской профессии, сияет в лучах славы. Ей благоволит один из главных учредителей Московского художественного театра, крупный промышленник, миллионер Савва Морозов. Высокообразованный, со старообрядческим воспитанием меценат далек от нечистоплотности. Чувственной душой, жаждущей новизны, он лишь обожает даровитую красавицу. Женщина с утонченным вкусом и без претензий, в отличие от толстокожей и амбициозной жены, представляется ему ангелом. Но Андреева вовсе не ангел. Мир искусственных театральных страстей, семейная идиллия с пятидесятилетним мужем не устраивают страстного мечтателя и азартного игрока. Вступив на путь революционной борьбы, Мария Федоровна проявляет мужской характер и львиную хватку.

Следует признать, что не марксистские идеи, пришедшие с Запада, заставили Андрееву примкнуть к социал–демократам. К этому поступку ее побудил душевный настрой российской интеллигенции. Считая самодержавие извечным злом, светлые головы настойчиво стремились к прогрессивному, демократическому обществу. В ожидании радикальных перемен жила и молодая актриса. Вскоре судьба свела ее с человеком, для которого марксизм являлся не модным увлечением, а руководством к действию.

В конце 1899 года Москву посетил Петр Красиков, крупная рыба в стае студентов–вольнодумцев, к которой прибилась Андреева. За участие в революционном движении «Игнат» (подпольная кличка Красикова) был исключен из университета, отбыл трехгодичную ссылку в Сибири, общался с маститыми оппозиционерами. Именно он, Красиков, посвятил неудовлетворенную жизнью Андрееву в тайные знания марксистской идеологии, в планы созданной в марте 1898 года российской социал–демократической партии. Вера в красивые слова и обещания свойственна людям и особенно женщинам. Доверившись свалившемуся с неба пророку, Андреева начинает активно помогать революционерам. Новое столетие в корне меняет общественную и личную жизнь актрисы.

Весной 1900 года во время гастролей Московского художественного театра в Крыму произошло знакомство Марии Андреевой с писателем Алексеем Пешковым. У Максима Горького (псевдоним Пешкова) как и у его ровесницы Марии Андреевой по двое детей, но это не преграда в мире богемы. Жена Горького, бывший корректор «Самарской газеты» Екатерина Волжина и муж Андреевой, чиновник Андрей Желябужский без надрыва приняли неверность супругов. Роман писателя и актрисы затянулся почти на двадцать лет.

Будучи радикальными интеллигентами, Горький и Андреева в последующие три года увлечены идеями социализма. Содержание их революционной работы весьма разнообразно. Организация концертов для сбора средств на нужды социал–демократов, изготовление, доставка и распространение нелегальной литературы, предоставление убежища преследуемым охранкой единомышленникам и многое другое. Плодотворен союз писателя и актрисы и в искусстве: пьесы Горького ставят в Московском художественном театре, Андреева исполняет главные роли. Богач Савва Морозов по–прежнему финансирует театр, потворствуя любовным забавам и политическим играм своей любимицы. Кроме того, регулярно оказывает финансовую помощь социал–демократам, подтачивая сук, на котором держится все его благосостояние.

В конце 1903 года под «крышей» Морозова, по рекомендации Андреевой, нашли убежище видные социал–демократы Николай Бауман и Леонид Красин. Первый стал ветеринаром в имении Морозова, а второй директором его электростанции. «Никитич» (подпольная кличка Красина), был членом большевистского крыла ЦК РСДРП. С его легкой руки Мария Федоровна вступила в партию. В это же время она расторгла брак с Желябужским, а весной 1904 года временно рассталась с Московским художественным театром.

Вторую половину 1904 года Андреева и Горький провели в дачном поселке Куоккала, Старой Руссе и Риге. Зритель рукоплескал талантливой актрисе, донесшей до провинции репертуар Московского художественного театра. В это время Андреева вынашивала план создания нового современного столичного театра. Конечно же, на деньги обожающего ее мецената, но этот замысел, так и остался нереализованным. На пороге стоял насыщенный трагическими событиями 1905 год.

В январе Мария Федоровна попала в рижскую больницу. Разлитой перитонит едва не стал причиной ее гибели. Ангел–хранитель в лице того же Морозова возвратил Андрееву к жизни. Савва Тимофеевич не только оплатил лечение, но и позаботился о будущем своей пассии. Выданный Андреевой страховой полис на предъявителя в случае смерти Морозова сулил ей доход в 100 тысяч рублей. Более того, в середине февраля Морозов внес залог в размере десяти тысяч рублей за освобождение из–под стражи Горького, арестованного за участие в антиправительственной демонстрации. Однако все эти благодеяния вскоре были забыты творческим тандемом. Кровопролитие на Никольской мануфактуре, принадлежащей семейному клану Морозовых, навсегда размежевало ситцевого короля с пламенными революционерами. Вместе с тем, сам Морозов, являющийся противником всякого насилия, в меньшей степени был причастен к происшедшим трагическим событиям. За призывы к мирному урегулированию забастовки лишился права управления мануфактурой и распоряжения прибылью. Но, несмотря на это, продолжал оказывать посильную финансовую помощь социал–демократам.

С 29 марта по 7 мая 1905 года Андреева и Горький пребывали в Ялте, а затем в дачном поселке Куоккала. В это время Морозов, растративший запас душевных сил в предшествующие бурные месяцы, лечился во Франции. 13 мая 1905 года на курорте в Каннах, без видимых причин, он покончил жизнь самоубийством. Марксисты тем самым избавились от ненадежного попутчика, пришедшего в революцию в белых перчатках, а самодержавная элита от приверженца парламентской системы государственной власти.

В ходе подготовки и проведения вооруженного восстания в Москве Андреева активно участвовала в деятельности боевой технической группы при ЦК РСДРП (б), руководимой Красиным, издавала газету большевиков «Новая жизнь». Возобновив работу в Московском художественном театре, оказывала материальную и финансовую помощь руководителям боевиков. После поражения восстания революция пошла на убыль. В числе ее жертв оказался Николай Бауман, человек из круга общения Андреевой, убитый черносотенцем 18 октября 1905 года.

В феврале 1906 года, опасаясь преследования со стороны властей, Андреева и Горький эмигрировали за границу. Перед отъездом Мария Федоровна с целью получения ста тысяч по страховому полису Морозова поручила защиту своих интересов в суде присяжному поверенному Павлу Малянтовичу. Он часто оказывал услуги социал–демократам, впоследствии же занял пост министра юстиции Временного правительства. Вскоре Малянтовичу удалось выиграть гражданское дело, а Андреевой распорядиться полученными деньгами, не забыв при этом о личном интересе.

Договор страхования жизни по гражданскому законодательству России начала прошлого века, как правило, заключался в пользу третьих лиц. Правда, не исключалась возможность и конфиденциального оформления на предъявителя. Договор считался заключенным с момента выдачи страховщиком полиса. Страхователь в определенные сроки частично гасил страховую премию, но в виде исключения, мог это сделать сразу. В случае его смерти договорная сумма выплачивалась третьему лицу. Страховщик освобождался от этой обязанности, если смерть наступала по вине самого страхователя, в частности, при самоубийстве. За исключением самоубийства, совершенного психически больным человеком (по старой терминологии помешанным). Но для признания лица помешанным требовался акт врачебного освидетельствования, определение соответствующего коллегиального органа, утвержденное Правительственным Сенатом. Лишь в этом случае гражданская деятельность помешанного ограничивалась либо прекращалась. Помешанный передавался на попечение родственников, а над его имуществом учреждалась опека.

Снятие Саввы Морозова с поста директора Товарищества Никольской мануфактуры вовсе не означало признания его в установленном порядке помешенным и лишенным гражданской деятельности. Именно поэтому Малянтовичу удалось доказать в суде как правомерность вышеуказанного договора страхования жизни, так и совершение Морозовым самоубийства в состоянии внезапно возникшего волнения–аффекта. Последнее обстоятельство было обоюдно выгодно как Андреевой, так и домочадцам Морозова, претендующим на наследство.

Была ли Андреева виновна в смерти Морозова, об этом можно лишь предполагать. Ее интимные отношения с меценатом скрыты завесой тайны. Морозов, исполняя волю актрисы, тратя на нее большие деньги, терпимо относясь к любовнику, совершал безрассудство. Безрассудство, несвойственное его нраву и полученному воспитанию. Причину этого спустя полгода после отъезда заграницу Мария Андреева раскрыла сестре Е. Ф. Крит: «…Савва Тимофеевич поручает деньги мне, так как я одна знаю его желания…»¹

Возникает вопрос, о каких желаниях идет речь? Быть может «союз» моложавой актрисы и стареющего мецената был подобием кабальной связи Ванды фон Дунаевой с Северином фон Кузимским — персонажами романа Леопольда фон Захера—Мазоха. В мире богемы и золотого тельца случалось и не такое. И в свою очередь причиной самоубийства (по теории Зигмунда Фрейда) являлась утрата Морозовым контакта со своим «божеством», т. е. Андреевой. Если это так, тогда все становится ясным, в том числе и немногословное содержание предсмертной записки: «В моей смерти прошу никого не винить».² Кстати, сама Андреева по воспоминаниям человека из ее окружения, Николая Буренина, к гибели Морозова отнеслась легко, как королева к исчезновению шута. Известие об успешном завершении дела привело ее в состояние веселья.

По неофициальной версии С. Т. Морозов умер не по своей воле. Его убийство, замаскированное самоубийством, по договоренности с Андреевой совершил Л. Б. Красин. Ведь 60 тысяч рублей из общей суммы, полученной по страховому полису, в результате оказались в ЦК РСДРП (б). Однако эта версия не имеет под собой доказательственной базы. Действительно, с 12 по 27 апреля 1905 года Красин находился в Лондоне, участвовал в работе III съезда РСДРП. В первой декаде мая по дороге в Россию посетил Морозова во Франции. Не исключено, что, зная об «аномальных отношениях» актрисы и мецената шантажировал Морозова, и, получив очередное пожертвование в партийную кассу, не причинив зла, убрался восвояси.

Находясь заграницей в качестве финансовых агентов ЦК РСДРП (б), Горький и Андреева (подпольная кличка Феномен) по–прежнему занимались изысканием денег для революционных целей. С этой целью они посетили Германию, полгода проживали в США, а в конце октября 1906 года поселились на острове Капри в Италии. Выполняя партийное задание, не забывали и о собственном благополучии. Вот как сама Андреева описывала сестре Е. Ф. Крит свою «тяжелую долю» на чужбине летом 1906 года:

«…Знаешь меню американского обеда? 1) Сладкий салат из апельсинов и бананов, 2) жареная рыба, или котлеты, или ростбиф, изредка индейка или баранина, 3) салат из томатов, свеклы, картофеля, лука и простого салата, 4) кремы, мороженое, желе с кексами и паями (это нечто вроде сладкого пирога…»

В Италии «свободные художники» нашли приют в уютном бунгало на берегу неаполитанского залива. Одним словом, ни в чем себе не отказывали, в то время как народ России пребывал в нищете и жил впроголодь.

О методах работы изобретательной парочки по завладению финансами состоятельных людей может свидетельствовать следующий эпизод. Весной 1907 года Горький и Андреева были гостями V съезда РСДРП, проходящего в Лондоне. Денежных средств у социал–демократов для организационных целей не было, но вскоре они нашлись. Как это произошло, позже описал в своих мемуарах делегат съезда Клемент Ворошилов:

«…Лишь при активном содействии Горького был найден один человек, который, будучи страстным собирателем автографов, согласился дать взаймы русским социал–демократам 1700 фунтов стерлингов (по тогдашнему валютному курсу 17000 рублей золотом) при условии, чтобы на заемном письме расписались все делегаты. Этим человеком был лондонский, либеральный буржуа, мыловар Джозеф Фэлз. При выдаче займа он не потребовал каких–либо процентов по этой сумме, и это ускорило договоренность. Конечно, мистер Фэлз в какой–то мере рисковал своим капиталом, но, думается, он рассчитывал и на то, что, в крайнем случае, сумеет кое–что заработать на распродаже автографов многих известных русских революционеров. Английский мыловар не просчитался…».³

В качестве примера можно привести и операцию по завладению финансами племянника Саввы Морозова, фабриканта Николая Шмидта. Эту операцию при участии Андреевой и Горького удачно провел Красин:

Шмидт при загадочных обстоятельствах погиб в 1905 году. Его несовершеннолетняя сестра Елизавета являлась наследницей. После вступления в фиктивный брак с Игнатьевым, подставным лицом Красина, ей пришлось поделиться унаследованным богатством с пронырливыми революционерами.⁴

Революционный подъем в России закончился. Финансовым агентам социал–демократов стало все труднее выколачивать деньги у скептически настроенных иностранцев. У Горького прогрессировал туберкулез. Возникшие финансовые проблемы с издателями обошлись ему более чем в сто тысяч рублей. И все же в пылу созидательной страсти писатель неистово работал. При этом, нередко забывал как о реальной политике, средствах к существованию, так и своей пассии. Такая жизнь не устраивала гордую, привыкшую к достатку женщину. В конце 1912 года Андреева приняла решение вернуться в Россию.

Полгода Андреева нелегально проживала в Финляндии. Затем произошло что–то невероятное. С помощью генерал–майора Владимира Джунковского, назначенного в начале 1913 года товарищем министра внутренних дел и командиром отдельного корпуса жандармов, беспрепятственно легализовалась. Еще десять лет назад этот офицер, будучи адъютантом московского генерал–губернатора, помогал актрисе укрывать беглых революционеров. Совершал, казалось бы, безмотивные услуги, граничащие с должностным преступлением. Теперь же он добился прекращения в отношении нее уголовного преследования, создал условия для продолжения работы в театре. Не исключено, что интимная связь любвеобильного, высокопоставленного генерала с красавицей–актрисой была сродни кабальной зависимости канувшего в лету Саввы Морозова, но история об этом умалчивает.

Вернувшись на сцену, Андреева некоторое время гастролировала по стране в составе труппы Московского художественного театра. В сезонах 1913–1917 гг. успешно выступала в Свободном театре, в киевском театре «Соловцов», в московской труппе Незлобина. В эти годы политикой Андреева почти не занималась, но финансовые вопросы ее интересовали по–прежнему. Возобновив отношения с Горьким, Мария Федоровна стала его представителем в ряде российских издательств. Рост популярности писателя способствовал получению немалых доходов. Созданный Андреевой ажиотаж к кинематографу позволил ей извлечь из кошельков богатеев–меценатов Каменского и Лианозова более сотни тысяч рублей. Обстряпать это дело, как и предыдущие, ей помог Красин. Отойдя от партийной работы, он служил в германской электротехнической компании «Сименс Шуккерт», и с 1911 года являлся ее генеральным представителем в России.

Примечательно, что в февральских и октябрьских событиях семнадцатого года Андреева и Красин участия не принимали. Актриса собирала осколки театральной славы, а инженер политике предпочитал бизнес. Вместе с тем, с учетом прежних заслуг они получили престижные места у кормила власти. После Февраля Андреева стала председателем художественно–просветительного отдела Петроградской городской думы. Октябрь даровал ей престижное место комиссара театров и зрелищ столицы и пяти губерний. Красин в декабре 1917 года из карьеристских соображений возвратился в лагерь бывших соратников. Однако, допуская крах советской власти, жену и двух приемных дочерей отправил в Швецию, куда переводил значительные валютные средства. Можно лишь предположить, почему Лев Красин охладел к идеям марксизма. Возможно, из–за амбиций в связи с давним соперничеством за лидерство в партии. Ведь Льва Красина, как и ранее его брата Германа, всепобеждающий Ульянов сумел обставить в два счета. В сознании же строителей социалистического общества Лев Красин надолго запечатлелся как один из самых стойких и непогрешимых коммунистических вождей. Истинные его цели стали известны значительно позже из опубликованной переписки с семьей.⁵

С осени девятнадцатого года Андреева по совместительству работала в Экспертной комиссии Петроградского отделения Наркомвнешторга, занимающейся реализацией советских экспортных фондов заграницей. Фондов, созданных из присвоенного имущества враждебных классов. Председателем Экспертной комиссии на первых порах был Горький. Вскоре ему удается избавиться от тягостной обязанности и всецело заняться творчеством в издательстве «Всемирная литература». Роль распорядителя ценностями, изъятыми не только у противников советской власти, но и у необоснованно притесняемых собратьев–интеллигентов, противоречила нравственным принципам спасающего душу писателя. В начале двадцатого года Горький порвал интимные отношения с Андреевой, а через год с новой пассией Марией Закревской на семь лет убыл в Италию. Для Андреевой же коммерческо–финансовая деятельность стала основной на долгие годы.

В конце двадцатого года Красина назначили наркомом внешней торговли, и в свою команду он сразу же зачислил Андрееву. По разумению мастера интриг в его закулисной игре должны были участвовать только проверенные люди. С апреля 1921 по февраль 1930 года Мария Андреева заведовала художественно–промышленным отделом советского торгпредства в Берлине. Мужской характер, львиная хватка, знание европейских языков помогали ей успешно добывать валюту, необходимую для индустриализации страны. В Германии шло с молотка, как реквизированное имущество враждебного класса, так и несметные богатства разграбленных церквей. В этом Марии Федоровне активно содействовал бывший партийный наставник Петр Красиков, являющийся не только видным юристом, но и председателем комиссии при ВЦИК по вопросам культа. Красин к тому времени попеременно исполнял обязанности полпреда страны Советов во Франции и Великобритании, не оставляя Андрееву без опеки. Все вернулось на круги своя — старая, закаленная в боях команда работала сообща, но время нельзя остановить.

В ноябре 1926 года в Лондоне на 55‑м году жизни от злокачественной анемии умер Красин, лишив команду незаменимого руководителя. Андреева, которой исполнилось шестьдесят, попросилась на родину, намереваясь остаток дней посвятить созданному ей Большому драматическому театру. Весной 1930 года она вернулась в СССР, однако не театральная, а административная работа до конца жизни стала уделом бывшей актрисы. С 1931 по 1948 годы Андреева руководила московским Домом ученых. За это время в мир иной ушли почти все люди, чья судьба тесно переплеталась с судьбой феноменальной женщины.

В июне 1936 года в Горках под Москвой на 68‑м году жизни при загадочных обстоятельствах умер Горький. В августе 1939 года в Железноводске на 69‑м году жизни по невыясненной причине погиб Красиков. Бывший руководитель царского политического сыска Джунковский и министр юстиции Временного правительства Малянтович были расстреляны во время политических репрессий (Джунковский в феврале 1938, а Малянтович в январе 1940 года). Хотя тот и другой проявляли лояльность к советской власти: Джунковский без утайки делился профессиональными секретами со спецслужбами, а Малянтович создавал советскую адвокатуру. 85-летняя Мария Федоровна Андреева покинула грешную землю в 1953 году, унеся с собою много нераскрытых тайн прошлого века. По мнению некоторых российских историков Джунковский, Красин, Малянтович и Пешков состояли в масонских ложах. Если это так, то можно предположить, что Андреева не случайно много лет сотрудничала с ними. Финансовый агент Ленина, а затем и Сталина мог одновременно исполнять роль ликвидатора масонского движения, которое к началу второй мировой войны в СССР уничтожили.

Кем же была на самом деле Мария Федоровна Юрковская: талантливой актрисой, пламенной революционеркой или, может быть, корыстолюбивой, властной красавицей, финансовым дельцом, политическим авантюристом? На этот вопрос нельзя дать однозначный ответ. Однако с уверенностью можно заключить, что она обладала многосторонним даром и не только потому, что родилась под знаком Крысы. Актриса еще страдала подагрой, которую современные генетики считают недугом гениев.

Из книги «В радости и печали», Екатеринбург, 2010 год.