М. Ф.
Получил твое — интересное — письмо, ответить несколько запоздал, очень много работаю и боюсь отрываться для писем, не кончив рассказа. Теперь — кончил, называется «Голубая жизнь». Вышло, кажется, очень плохо. Переезды помешали, черт их возьми.
О том, как живется, написал П. П., он тебе и расскажет. Не люблю писать, как живу, что ем и пр., никогда не любил, а теперь, прочитав письма Чехова Книппер, даже ужаснулся: страшная это штука, писать, как «живешь». Если ты прочитаешь эту печальную книгу1, она испортит тебе настроение на неделю по крайней мере. Ты лучше прочитай «Гоха-дурак» Иосиповичи2. Вот превосходная вещь! Она есть в «Книге», а если нет уже, напиши, пришлю.
Актрис я не обижал, нет. Лидочка — еще не актриса, а молодая змея, неизвестно, кого она ужалит, и где, и как. А «героиня» — не обижена мной; в момент, когда нужно было забыть свое, личное, в отношении к «автору», она это сделала. Нет, она хорошая. Автор немножко самонадеян и втайне считает себя почти равным богу; но уж они все такие, эти «авторы». Бог — тоже немножко «автор». Очень хорошо, что его нет, а то — хвастался бы: смотрите, жулики, какое я вам устроил море и вообще как ловко сделан мною пейзаж. И, хвастаясь пейзажем, он заставлял бы нас забывать, что жанр у него выходит все более скверно, что, между прочим, подтверждает и твое письмо.
Ты знаешь Николая Орлова, автора повести «Диктатор»? Он ее читал тебе или давал читать. Скажи ему, что я прочитал рукопись и отправил ее ему вместе с письмом, очень строгим.
Сняли дом, 14 комнат. Замечательно! Приезжай отдыхать, купаться в морской воде. Серьезно. Очень хорошо устроишься.
Тебе кланяется Катальдо, он, кажется, снова будет у нас. А Кармела вышла замуж, живет в Риме. Жоржетта умерла. Умер старик Моргано, и Мариано умер, и вообще — множество знакомых уже умерло. Братья Сподаро — живы все трое, и красавец жив.
О фашистах писать не буду, письмо не дойдет. Это — тяжелая тема. Меня интервьюировали и, конечно, наврали, но — как! Невероятно невежественно. Пресса, очевидно, вся в руках новых людей, очень безграмотной молодежи.
В общем — отношение ко мне милое и внимательное. Это — не Германия, не Чехия, отравленная русским гнильем. Жалко чехов, жестоко они будут разочарованы. Но непонимание ими русской действительности — поразительно.
Будь здорова. Приезжай отдыхать.
А.
5. V. 24
