Милый мой Евгеньич, как часто с нами бывает — мы подумали единовременно написать друг другу, и наши письма разминулись.
Ах вы, бедные мои Макарики! Вот уж повадились на вас шишки валиться, не пора ли и перестать? Увидимся мы скоро, тогда поговорим обо всем, только смотрите берегите сердце: говорят, я похорошела, помолодела и ни один смертный, и даже бессмертный, не может безнаказанно лицезреть столь ослепительное явление. О господи!
Пережить мне пришлось тоже большую передрягу, так как хотя слухи о болезни А. М. и сильно были преувеличены, но болен он был серьезно и, не подвернись счастливый случай, не приехал бы к нему доктор Манухин, — через год А. М. не стало бы, наверное. Сейчас пишут, что туберкулезная пневмония (воспаление легкого) прошла, прекратилось бронхиальное состояние левого легкого, оба легких очистились и надо только выдержать так называемый Nachkur, дать зарубцеваться легкому и подкрепить общее состояние, а главное — нервы.
Вы знаете, который день я пишу Вам? Вот так все время — то телефон, то посетители, просители и т. п., то самой надо бежать куда-нибудь.
Собинова постараюсь повидать и поговорить с ним о секции1. Но договориться обо всем подробно, в случае [если] он заинтересуется, придется Вам самому. Верчусь я как белка в колесе и утомляюсь нелепым положением «дивы», которую «все жаждут увидеть», а я до сей поры не знаю не только когда, но даже в чем именно я выступаю! Бестолочь невероятная. Волнуюсь безумно процессом Бейлиса — и срамом, который он навлекает на Россию, и тягостной нелепостью его, да и тем, что отразится он, боюсь, на общей жизни страны столь тягостными последствиями, что о приезде [Горького] и думать будет нечего.
Вера прислала мне милое письмецо. Вы поблагодарите ее от меня, писать ей не буду, скоро увидимся. Рада за маму, что она чувствует себя хорошо, бодро и молодо, — обожаю я эту женщину!
Жму крепко Вашу руку, друг. Вы смотрите не надорвитесь, уж больно Вы из сил выбиваетесь, право.
Ваша М.
Вы что ж это пишете мне на фамилию по паспорту [Желябужская]? Меня так тут в Москве и не знает никто. Я — Андреева.
19/X 913
- Собинова постараюсь повидать и поговорить с ним о секции… — Речь идет об участии Леонида Витальевича Собинова в концертах петербургского Общества изящных искусств, организованного Бурениным. Общество давало спектакли и концерты на фабриках и заводах и являлось легальной формой для сбора средств в партийную кассу. Андреева принимала участие в его работе. В 1915 г. она выступала на Путиловском заводе в спектакле «Сердце не камень» Островского, в роли Веры Филипповны. ↩
