9 декабря 1905, Москва1
6 часов. Действительно Фидлера разгромили, стреляли из четырех пушек. Там была дружина 230 человек. Сперва к училищу был вызван Самогитский полк, который стрелять отказался, тогда его заменили Сумским, который действовал вовсю. Дружина сдалась, выкинув белый флаг, полиция ответила белым же флагом, но, когда дружина, предварительно уничтожив и переломав свое оружие, вышла на улицу, — раздался провокаторский выстрел…
Записка датирована Пятницким по времени получения.
Сохранившаяся в архиве К. П. Пятницкого записка М. Ф. Андреевой, без обращения к адресату и подписи, носит характер краткой информации об одном из важных событий Декабрьского вооруженного восстания (разгром артиллерией реального училища Фидлера, где происходило собрание боевых дружин). Сообщение, очевидно, предназначалось для ЦК РСДРП, с которым Пятницкий был связан через Красина.
Об участии Андреевой в первой русской революции см. ее письма Буренину (1938 г.) и воспоминания современников, публикуемые в данной книге. Помимо этого имеются важные сообщения о М. Ф. в мемуарах о революции 1905–1907 гг. В частности, старый большевик М. А. Багаев рассказывает в книге «Моя жизнь»:
↩«Одним из первых поручений В. Л. Шанцера мне было: пойти в назначенное время к артистке Художественного театра М. Ф. Андреевой и там получить ответственное указание от члена ЦК партии “Никитича” — Л. Б. Красина. М. Ф. Андреева жила в гостинице “Боярский двор”, и, чтобы явиться к ней, нужно было одеться поприличнее. Впервые в жизни мне пришлось надеть крахмальные манжеты и воротничок, в которых я себя чувствовал как молодая лошадь, на которую в первый раз надели хомут. К М. Ф. Андреевой я пришел в большом смущении и не знал, как себя держать, но Андреева с присущим ей тактом встретила меня как старого знакомого. От Шанцера она узнала мою фамилию и, вспомнив о знакомстве с моей женой, сразу начала разговор о ней и о детях, о нашей жизни в Сибири. От моего смущения не осталось и следа. Вскоре явился и Л. Б. Красин. Задав мне несколько вопросов, касавшихся моего знакомства с московской Таганской тюрьмой, Л. Б. Красин заявил, что на меня возлагается организация побега из тюрьмы членов ЦК, арестованных весной на квартире писателя Андреева. Такое поручение сначала меня смутило — я не знал, с чего начать. Красин меня успокоил, сказав, что для сбора средств на побег он мне дает в помощь М. Ф. Андрееву, у которой большие связи с либеральной интеллигенцией, сочувствующей революционному движению. […] Выяснив все, что касалось предполагаемого подкопа, я дал свое согласие на роль организатора предприятия, о чем и сообщил Красину на следующем свидании с Андреевой. На первые расходы я получил 500 рублей от самой М. Ф. Андреевой и около 1000 рублей при ее содействии от оппозиционно настроенных некоторых московских врачей и адвокатов» (М. А. Багаев, Моя жизнь, Иваново, 1949, стр. 221, 222–223).
