1 марта1
Многоуважаемая Софья Андреевна!
Как-то совестно выражать Вам сочувствие — и все-таки я не могу не написать Вам, что когда я прочитала возмутительное и позорное заявление об отлучении Льва Николаевича, то хоть и была я совсем одна в своей комнате, а покраснела, и стало мне мучительно стыдно и больно — больно, что не поднимается все общество, весь народ, когда посмели тронуть Льва Николаевича.
Пишу я, и так мелко, ничтожно все, что я говорю, по сравнению с тем, что чувствуется, но мне так хочется хоть как-нибудь выразить Вам все то горячее, искреннее огорчение и боль, которые у меня сейчас в душе! Я слышала, что здоровье Льва Николаевича лучше, слава тебе господи, дай ему бог много-много сил и здоровья, самому чистому, прекрасному, великому человеку на свете.
Вчера Василий Алексеевич Маклаков был так добр прислать мне Ваше чудесное письмо2, все наши артисты выхватывали его у меня из рук3, и, если бы Вы могли видеть и слышать это, мне кажется, Вы были бы довольны — какое горячее и искреннее чувство оно у всех вызывало.
Пожалуйста, примите и передайте Льву Николаевичу, если только найдете это возможным, мой низкий поклон и сердечное приветствие.
Глубоко Вас уважающая
Мария Желябужская
- Год установлен по времени отлучения святейшим синодом Л. Н. Толстого от церкви (22 февраля 1901 г.) ↩
- … Ваше чудесное письмо… какое горячее и искреннее чувство оно у всех вызывало. — М. Ф. говорит о письме С. А. Толстой митрополиту Антонию от 26 февраля 1901 г., в котором звучали ноты протеста против высших чинов церкви, названных Софьей Андреевной «духовными палачами». ↩
- … наши артисты выхватывали его у меня из рук… — «Я читала письмо графини к св. синоду, — писала Книппер Чехову, — присылали Марии Федоровне, и она давала читать…» («Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер», т. 1, М., 1934, стр. 341). ↩
